Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Вернемся к Черносвитову, "Под сенью креста унии".
Рассказ любопытен еще и тем, что хотя бы один отрицательный герой не "раскалывается" и не выкладывает все, что знает, подозревает и полагает (а также чего не знает, не подозревает и не полагает), а а) сопротивляется, б) условно успешно. Во всяком случае, от допроса он избавился. Правда, добрых слов или хотя бы уважительного (ладно, хотя бы человеческого...) отношения ни от персонажей, ни от автора не получил.
"Навстречу им, натужно гудя мотором, поднималась большая, тяжело гружёная трёхосная машина.
– …Ты бы меня о смерти, как о милости просил! – брызжа слюной, шипел Пивень. И вдруг повернулся, лицо его было перекошено, зубы лязгали, глаза горели сумасшедшей злобой: – Что, думаешь, взял меня? Не-ет, меня не возьмёшь!.. – и прежде чем Захаров успел хоть что-нибудь сообразить, матёрый бандит с размаху бросился под задние колеса грузовика.
«И надо же дожить до такого… как собака… под колёса… сам…» – только и подумал не ожидавший такого исхода дела следователь. Захаров вдруг вспомнил акт злобного самоубийства скорпиона…"
Но факт остается фактом: собака, скорпион или нет - он таки переиграл советского следователя и усложнил тому жизнь. Хоть что-то. (Между прочим, это исчезающе редкая ситуация в советских шпионских романах и рассказах. Мне вспоминается еще только одна, и та не помню у кого - очень давно читала...)
Рассказ любопытен еще и тем, что хотя бы один отрицательный герой не "раскалывается" и не выкладывает все, что знает, подозревает и полагает (а также чего не знает, не подозревает и не полагает), а а) сопротивляется, б) условно успешно. Во всяком случае, от допроса он избавился. Правда, добрых слов или хотя бы уважительного (ладно, хотя бы человеческого...) отношения ни от персонажей, ни от автора не получил.
"Навстречу им, натужно гудя мотором, поднималась большая, тяжело гружёная трёхосная машина.
– …Ты бы меня о смерти, как о милости просил! – брызжа слюной, шипел Пивень. И вдруг повернулся, лицо его было перекошено, зубы лязгали, глаза горели сумасшедшей злобой: – Что, думаешь, взял меня? Не-ет, меня не возьмёшь!.. – и прежде чем Захаров успел хоть что-нибудь сообразить, матёрый бандит с размаху бросился под задние колеса грузовика.
«И надо же дожить до такого… как собака… под колёса… сам…» – только и подумал не ожидавший такого исхода дела следователь. Захаров вдруг вспомнил акт злобного самоубийства скорпиона…"
Но факт остается фактом: собака, скорпион или нет - он таки переиграл советского следователя и усложнил тому жизнь. Хоть что-то. (Между прочим, это исчезающе редкая ситуация в советских шпионских романах и рассказах. Мне вспоминается еще только одна, и та не помню у кого - очень давно читала...)
