Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Я тут собираюсь участвовать в игре по Миру Полудня, и вчера меня начальство озадачило: написать "от имени моего персонажа" - эссе, по типу тех, какие писали "злоумышленники".
Глюк повис вниз головой и начал думать. И до сих пор пребывает в этой позе и этом занятии.
Идея - написать о "маленьком человеке". Том же Склярове, той же Тане и т.д. Вершины - они вершины и есть, смотреть на них, "теоретически равняться" - можно, конечно... но осмысленнее - на что-то более "реальное"...
Так вот, ради такого дела я введу тэг "Скляров" и буду некоторое время доставать вас набросками этого самого эссе. основная идея: даже маленькому человеку иногда приходится делать судьбоносный выбор; вообще - тема выбора пути; ошибки - бывают ли "неисправимые"?...
Сколько Склярову лет? Он работает на Радуге 10 лет, а когда начал?... Ну, всяко не раньше 15 (а скорее - 20-25; кстати говоря, что в Мире Полудня с высшим образованием? Оно явно есть, но в какой форме?)
Проблема: примерно понимаю, что должен чувствовать подросток МП, но как это описать?! И как придумать Склярову биографию? (можно, конечно, взять за образец, скажем, досье Абалкина и как-нибудь обосновать, почему я сдала Учителю, фактически, черновик)... и как описать все то непонимание, которое должна испытывать я-персонаж, когда думаю о его последних (?) часах... или решить, что на Радуге все как-то обошлось?.. Можно, конечно, попробовать подумать о, допустим, еврее из гитлеровской верхушки (говорят, был такой) - это у меня-меня вызывает примерно такое же чувство непонимания... Но это ж надо еще и суметь передать...
Кстати говоря, может, от этого и отталккиваться? Мол, почему выбрала Склярова - какая-то тайна вокруг него есть, а ребенку же интересны тайны и все такое... И начать - в духе "старинного детектива". А потом уже постепенно переходить к теме "маленького человека" и его выбора.
Кстати, вот та сцена со звонком Камилла (когда Скляров говорит, что Камилл погиб, и тут...) - "страшные, прищуренные на него глаза Маляева" (на него - в смысле на Склярова). Получается, что Маляев уже подозревал в Склярове "что-то не то"? Но почему?... Представим, что мне о человеке, которого я более-менее знаю, говорят, что он бросил другого на верную смерть. Даже не говорят, а "показывают" (вот как выше). Но у меня ж первой мыслью будет, что "что-то не так", "ну не мог же он!.." (а если факты противоречат теории - тем хуже для фактов, увы). То есть, скорее, "непонимающие глаза"...
Вот, для начала...
----------
Всегда считала, что то, что было до моего рождения - было ну очень давно. То есть даже не то что считала - это так чувствовалось. А так вот подумаешь - и видишь, что, в общем, не так уж и давно это было... Трагедия Радуги казалась чем-то столь же далеким, как и сама Радуга. Да, важные открытия, результатами которых мы все пользуемся - но это результаты здесь. А сами открытия и т.д. - далеко.
А ведь живы еще люди, для которых это не история, а самая что ни есть реальная жизнь... Теоретически говоря, спасенные дети были всего несколькими годами старше меня. И вполне могли бы попасть в наш интернат. Но не попали.
И рассказать мне бы хотелось об одном человеке, которого, как выясняется, мой отец даже знал. Не очень близко, но все же.
Сначала было... молчание. Понимаете, у меня родители, конечно, разговаривают о работе, и в моем присутствии - тоже, и о том, что существует некоторая "неразговариваемая" зона - я успела привыкнуть. Даже не совсем так: я ее и не замечала. Только постепенно, по отдельный оговоркам отца... он не то что хотел _замолчать_ эти моменты, он, видимо, очень старался понять - и не мог. А о том, чего он не понимает - и не может понять... он не очень любит говорить. К тому же о _таком_. Если бы он не мог понять благородного, по его меркам, поступка, - было бы проще. А тут...
Ну так вот, были оговорки, а однажды я набралась нахальства и спросила почти напрямую: "Папа, а ты на Радуге был?.." Нет, до катастрофы - не бывал, но входил в комиссию, разбиравшуюся с причинами катастрофы.
"А правду говорят, что..." (чем я буду заканчивать фразу - я не представляла; в общем, это и было целью реплики - узнать окончание фразы; а то слухи ходили разные, ну так то ж слухи)...
"Да", - ответил он. Причем таким тоном, что спрашивать, а что, собственно, "да" - было ненужным и нежелательным.
Ну ладно. Что может быть привлекательнее тайны! И я в меру своих исследовательских способностей начала копаться.
Правду говорят, что некоторые тайны лучше не раскапывать. Я узнала и о чем "говорили правду" (а также - какая часть того, что говорили, _была_ правдой), и почему отец так не любил разговоры на эту тему.
За стараниями узнать "что" - последовали старания понять: "Ну почему?!" (и страх... _он_ ведь был обычным человеком... как и я... так не значит ли это, что в "случае чего" и я могу так же вот?...) Старания эти привели к раскапыванию биографии (вдруг удастся понять?!).
Итак, Роберт Скляров. Родился в 2108 году, 12 августа. Родители - Игорь Скляров и Людмила Винтер (физик и ксенобиолог соответственно). Воспитание: Школа-интернат 245, Ташкент. Учитель: Джафар Гришнов, историк. Образование: Институт физики пространства, Котлин. Наставник: Пьер Бони. Профессиональные склонности: приборостроение, кибернетика, прикладная физика. Профессиональные показания: приборостроение, физика. Работа: 2127-2136 - Радуга, лаборант-наблюдатель.
И все это опять же не позволяет ответить на вышеупомянутый вопрос: "Ну как же так получилось?".
Изучение воспоминаний и т.д., как мне кажется, на этот вопрос ответить... не то что позволяет, но позволяет _предположить_. Дело, разумеется, не в том, как - по чьему-то предположению (между прочим, предполагавший и не знал сам Склярова, и на Радуге не бывал) - что он озлобился на окружающих за то, что они его не принимали всерьез. Нет. Как мне кажется, переломный момент случился в Гринфилде. Когда сначала Роберт сказал о том, что Камилл погиб, а потом на связь вышел сам Камилл. Логически увязать эти два события (и Роберт сказал правду, и Камилл действительно воскрес) - не мог никто (и то сказать - кто ж знал, что Камилл - из Чертовой Дюжины? Кто ж мог такое хотя бы предположить? Да и многие ли вообще _знали_ о существовании Чертовой Дюжины?). Значит, пришлость предположить, что Роберт говорит неправду (не с зла, конечно, просто... очень испугался, допустим). И сам Роберт был вынужден предположить, что да, "словил глюк" относительно смерти Камилла. А вот _теперь_ он умер уже по-настоящему, умер из-за того, что он, Роберт, бросил его...
И остальные - Роберт ведь это чувствовал - тоже поверили в то, что он, Роберт, на такое _способен_. Даже дело не в том, что _все_ остальные - поверил его начальник, тот, кто, во-первых, хорошо знал Склярова, а во-вторых, один из немногих, кому - по убеждению Скялрова - он, Скляров, был хотя бы зачем-то нужен.
И... и все. В смысле что ему терять было уже практически нечего. Ни самоуважения, ни уважения остальных... этого уже не было. Осталась только одна ценность - жизнь любимой. И вот ее-то он хотел спасти - как мог... Он был согласен даже потерять ее любовь.
И мы снова возвращаемся к необратимым действиям. Где же исток трагедии? В том, что человек очень хотел быть "на переднем крае науки" - и это желание перевесило то, что в списке склонностей физика все же на последнем месте? В том, что он выбрал слишком высокую "планку соответствия" (в профессиональном смысле) - и не смог ее "взять"? В том, что остальные отнеслись к нему, не столь соответствующему их высокому профессиональному уровню (я ни в коем случае не имею в виду, что он _плохо_ работал. Он работал _хорошо_. Но - на своем месте. На месте лаборанта и наблюдателя. Светилом нуль-физики ему быть никогда не светило. А тем, к кому он тянулся, общаться с _лаборантом_ было не очень интересно... не потому, что он лаборант, а потому, что просто не может понять многих разговоров и т.д.), несколько пренебрежительно (но и то - можно ли заставлять людей общаться с тем, с кем им общаться неинтересно? Даже из соображений его душевного комфорта)? В том, что из двух невозможных толкований выбрали то, которое плохо говорит о человеке?
А Таня все же смогла его простить. Не знаю, то ли от чистого сердца, то ли "из соображений милосердия". И это хорошо. Потому что когда у человека не остается _совсем_ ничего и никого - это _очень_ страшно. Наверное, даже страшнее Волны.
PS. Знаете, на грани сна и бодрствования в голову приходят _очень_ странные вещи. Мне как-то подумалось, что на Радуге люди выжили, потому что им всем было зачем (или, в крайнем случае, ради кого) жить. Жаль, что так получается не всегда. Но хотя бы иногда - это ведь лучше, чем никогда?...
PPS. Рассказ получился каким-то странным. Но это эссе, ему можно!
-------
Глюк повис вниз головой и начал думать. И до сих пор пребывает в этой позе и этом занятии.
Идея - написать о "маленьком человеке". Том же Склярове, той же Тане и т.д. Вершины - они вершины и есть, смотреть на них, "теоретически равняться" - можно, конечно... но осмысленнее - на что-то более "реальное"...
Так вот, ради такого дела я введу тэг "Скляров" и буду некоторое время доставать вас набросками этого самого эссе. основная идея: даже маленькому человеку иногда приходится делать судьбоносный выбор; вообще - тема выбора пути; ошибки - бывают ли "неисправимые"?...
Сколько Склярову лет? Он работает на Радуге 10 лет, а когда начал?... Ну, всяко не раньше 15 (а скорее - 20-25; кстати говоря, что в Мире Полудня с высшим образованием? Оно явно есть, но в какой форме?)
Проблема: примерно понимаю, что должен чувствовать подросток МП, но как это описать?! И как придумать Склярову биографию? (можно, конечно, взять за образец, скажем, досье Абалкина и как-нибудь обосновать, почему я сдала Учителю, фактически, черновик)... и как описать все то непонимание, которое должна испытывать я-персонаж, когда думаю о его последних (?) часах... или решить, что на Радуге все как-то обошлось?.. Можно, конечно, попробовать подумать о, допустим, еврее из гитлеровской верхушки (говорят, был такой) - это у меня-меня вызывает примерно такое же чувство непонимания... Но это ж надо еще и суметь передать...
Кстати говоря, может, от этого и отталккиваться? Мол, почему выбрала Склярова - какая-то тайна вокруг него есть, а ребенку же интересны тайны и все такое... И начать - в духе "старинного детектива". А потом уже постепенно переходить к теме "маленького человека" и его выбора.
Кстати, вот та сцена со звонком Камилла (когда Скляров говорит, что Камилл погиб, и тут...) - "страшные, прищуренные на него глаза Маляева" (на него - в смысле на Склярова). Получается, что Маляев уже подозревал в Склярове "что-то не то"? Но почему?... Представим, что мне о человеке, которого я более-менее знаю, говорят, что он бросил другого на верную смерть. Даже не говорят, а "показывают" (вот как выше). Но у меня ж первой мыслью будет, что "что-то не так", "ну не мог же он!.." (а если факты противоречат теории - тем хуже для фактов, увы). То есть, скорее, "непонимающие глаза"...
Вот, для начала...
----------
Всегда считала, что то, что было до моего рождения - было ну очень давно. То есть даже не то что считала - это так чувствовалось. А так вот подумаешь - и видишь, что, в общем, не так уж и давно это было... Трагедия Радуги казалась чем-то столь же далеким, как и сама Радуга. Да, важные открытия, результатами которых мы все пользуемся - но это результаты здесь. А сами открытия и т.д. - далеко.
А ведь живы еще люди, для которых это не история, а самая что ни есть реальная жизнь... Теоретически говоря, спасенные дети были всего несколькими годами старше меня. И вполне могли бы попасть в наш интернат. Но не попали.
И рассказать мне бы хотелось об одном человеке, которого, как выясняется, мой отец даже знал. Не очень близко, но все же.
Сначала было... молчание. Понимаете, у меня родители, конечно, разговаривают о работе, и в моем присутствии - тоже, и о том, что существует некоторая "неразговариваемая" зона - я успела привыкнуть. Даже не совсем так: я ее и не замечала. Только постепенно, по отдельный оговоркам отца... он не то что хотел _замолчать_ эти моменты, он, видимо, очень старался понять - и не мог. А о том, чего он не понимает - и не может понять... он не очень любит говорить. К тому же о _таком_. Если бы он не мог понять благородного, по его меркам, поступка, - было бы проще. А тут...
Ну так вот, были оговорки, а однажды я набралась нахальства и спросила почти напрямую: "Папа, а ты на Радуге был?.." Нет, до катастрофы - не бывал, но входил в комиссию, разбиравшуюся с причинами катастрофы.
"А правду говорят, что..." (чем я буду заканчивать фразу - я не представляла; в общем, это и было целью реплики - узнать окончание фразы; а то слухи ходили разные, ну так то ж слухи)...
"Да", - ответил он. Причем таким тоном, что спрашивать, а что, собственно, "да" - было ненужным и нежелательным.
Ну ладно. Что может быть привлекательнее тайны! И я в меру своих исследовательских способностей начала копаться.
Правду говорят, что некоторые тайны лучше не раскапывать. Я узнала и о чем "говорили правду" (а также - какая часть того, что говорили, _была_ правдой), и почему отец так не любил разговоры на эту тему.
За стараниями узнать "что" - последовали старания понять: "Ну почему?!" (и страх... _он_ ведь был обычным человеком... как и я... так не значит ли это, что в "случае чего" и я могу так же вот?...) Старания эти привели к раскапыванию биографии (вдруг удастся понять?!).
Итак, Роберт Скляров. Родился в 2108 году, 12 августа. Родители - Игорь Скляров и Людмила Винтер (физик и ксенобиолог соответственно). Воспитание: Школа-интернат 245, Ташкент. Учитель: Джафар Гришнов, историк. Образование: Институт физики пространства, Котлин. Наставник: Пьер Бони. Профессиональные склонности: приборостроение, кибернетика, прикладная физика. Профессиональные показания: приборостроение, физика. Работа: 2127-2136 - Радуга, лаборант-наблюдатель.
И все это опять же не позволяет ответить на вышеупомянутый вопрос: "Ну как же так получилось?".
Изучение воспоминаний и т.д., как мне кажется, на этот вопрос ответить... не то что позволяет, но позволяет _предположить_. Дело, разумеется, не в том, как - по чьему-то предположению (между прочим, предполагавший и не знал сам Склярова, и на Радуге не бывал) - что он озлобился на окружающих за то, что они его не принимали всерьез. Нет. Как мне кажется, переломный момент случился в Гринфилде. Когда сначала Роберт сказал о том, что Камилл погиб, а потом на связь вышел сам Камилл. Логически увязать эти два события (и Роберт сказал правду, и Камилл действительно воскрес) - не мог никто (и то сказать - кто ж знал, что Камилл - из Чертовой Дюжины? Кто ж мог такое хотя бы предположить? Да и многие ли вообще _знали_ о существовании Чертовой Дюжины?). Значит, пришлость предположить, что Роберт говорит неправду (не с зла, конечно, просто... очень испугался, допустим). И сам Роберт был вынужден предположить, что да, "словил глюк" относительно смерти Камилла. А вот _теперь_ он умер уже по-настоящему, умер из-за того, что он, Роберт, бросил его...
И остальные - Роберт ведь это чувствовал - тоже поверили в то, что он, Роберт, на такое _способен_. Даже дело не в том, что _все_ остальные - поверил его начальник, тот, кто, во-первых, хорошо знал Склярова, а во-вторых, один из немногих, кому - по убеждению Скялрова - он, Скляров, был хотя бы зачем-то нужен.
И... и все. В смысле что ему терять было уже практически нечего. Ни самоуважения, ни уважения остальных... этого уже не было. Осталась только одна ценность - жизнь любимой. И вот ее-то он хотел спасти - как мог... Он был согласен даже потерять ее любовь.
И мы снова возвращаемся к необратимым действиям. Где же исток трагедии? В том, что человек очень хотел быть "на переднем крае науки" - и это желание перевесило то, что в списке склонностей физика все же на последнем месте? В том, что он выбрал слишком высокую "планку соответствия" (в профессиональном смысле) - и не смог ее "взять"? В том, что остальные отнеслись к нему, не столь соответствующему их высокому профессиональному уровню (я ни в коем случае не имею в виду, что он _плохо_ работал. Он работал _хорошо_. Но - на своем месте. На месте лаборанта и наблюдателя. Светилом нуль-физики ему быть никогда не светило. А тем, к кому он тянулся, общаться с _лаборантом_ было не очень интересно... не потому, что он лаборант, а потому, что просто не может понять многих разговоров и т.д.), несколько пренебрежительно (но и то - можно ли заставлять людей общаться с тем, с кем им общаться неинтересно? Даже из соображений его душевного комфорта)? В том, что из двух невозможных толкований выбрали то, которое плохо говорит о человеке?
А Таня все же смогла его простить. Не знаю, то ли от чистого сердца, то ли "из соображений милосердия". И это хорошо. Потому что когда у человека не остается _совсем_ ничего и никого - это _очень_ страшно. Наверное, даже страшнее Волны.
PS. Знаете, на грани сна и бодрствования в голову приходят _очень_ странные вещи. Мне как-то подумалось, что на Радуге люди выжили, потому что им всем было зачем (или, в крайнем случае, ради кого) жить. Жаль, что так получается не всегда. Но хотя бы иногда - это ведь лучше, чем никогда?...
PPS. Рассказ получился каким-то странным. Но это эссе, ему можно!
-------
