Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
А имя, пожалуй, единственного несимпатичного ребенка у Бруштейн - Тамара - не еще ли один пример советской традиции, что отрицательных персонажей называют вычурными именами (см. ту же Тамару Белокурову в окружении Зин, Шур и т.д.)? С другой стороны, у всей институтской "кунсткамеры" имена самые обычные...
Традиция безусловно имела место, помню ее по многим советским произведениям. Но было ли имя Тамара вычурным в те годы, когда была написана эта книга (именно годы, в пределах десятилетия, мода на имена зачастую меняется быстро)? И в те годы, про которые книга?
Помню, что во времена моего детства (я 1968 года рождения) имя Тамара воспринималось как самое обычное, хотя и не было среди самых распространенных. У нас в классе была Тамара, из достаточно простой семьи, и ее имя не казалось каким-то экзотическим или претенциозным, как, например, Эльвира, Алиса или Ариадна.
У Веры Инбер в автобиографической (не документальной, а художественной) повести "Как я была маленькая" о ее дореволюционном детстве, вышедшей в 1950-е годы, фигурировала сугубо положительная Тамара, дочь фельдшерицы.
Почему не образуют? Вначале, пока Саша еще не поняла, что за фрукт эта Тамара, она ее называет именно Тамарочкой: "...я не переставая трещу всем, в особенности классным подружкам, какая едет к нам прелестная новая девочка, Тамарочка Хованская, как с нею будет весело, интересно дружить". И в сцене знакомства ещё Тамарочка, а после - уже, кажется, только Тамара.
имя, пожалуй, единственного несимпатичного ребенка у Бруштейн
А ведь есть еще Меля Норейко. Тоже неоднозначный персонаж, к концу повести - скорее отрицательный. И тоже не совсем обычное имя.
В связи с этим вопрос: существовало ли до революции сокращение Тома (и его более грубый вариант Томка) от Тамара? (Никогда не могла понять, почему Тома, а не Тама.)
Вот насчет Мели не знаю - как там с польскими именами...