Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Цитата мне была нужна...
В качестве противоядия:
it was just a dream, really
Представь себе: ты, к примеру, мальчик: Захария, может - Зак.
Армагеддон был давно и вправду, четыреста лет назад.
Мир как-то выжил, но изменился, и прежним ему не стать,
Но у тебя есть твоя деревня, и вера твоя проста.
Мир полон странных существ и чудищ, и выжженных злых пустынь,
В воде проносятся змеерыбы, тела их внутри пусты,
Приходит с моря соленый ветер, несущий сухую боль,
Но у тебя есть твой лук и стрелы, и твой амулет с тобой.
Как выжил Богом забытый остров, когда всем настал конец?
Но здесь не выло глухое пламя, не шел сероватый снег.
Здесь были люди, остались люди - вас несколько деревень,
И все знакомо, и все привычно, и так будет каждый день.
Представь себе, что тебе пятнадцать, и волны шумят у ног,
А что вне острова? Ты не знаешь. Наверное, там темно.
Там - старики говорят - опасно, отравлено, дым, пожар,
Мир как-то выжил, но изменился - опоры его дрожат.
Тебе пятнадцать, а будет больше - вся жизнь впереди легла,
Как будто на тетиву из жилы - отлаженная стрела,
В пятнадцать мальчику испытанья - проверенный, данный факт,
И вот из моря, в траве и тине, выходит Левиафан.
Кому-то - тролля убить в пещере, кому-то - уйти в леса,
Твое чудовище пред тобою, огромней, чем небеса,
И чешуя зеленее листьев, и ракушки на боках,
Он шел к тебе сквозь чужую память, сквозь cброшенные века.
Представь себе: ты, к примеру, крейсер; корабль - точнее, так,
Ты сделан раньше, чем мир сменился, и значит - ты очень стар.
Твои создатели ныне прахом лежат в городах пустых,
Других таких не осталось больше, остался один лишь ты.
Тебя собрали универсальным, чтоб - и над водой, и под,
Чтоб брал энергию моря, солнца, годами не видя порт,
Умен, спокоен и автономен, надежнее, чем цемент,
"Левиафан сорок восемь - тридцать", на двести кают и мест.
Когда посыпалось с неба - небо, и с неба пришла беда,
Другим был отдан приказ "сражаться", тебе же сказали "ждать",
Уже никак не узнать причины, не выдумать в этом прок,
На дне другие, ты просто выжил - и жил, как умел и мог.
Молчали люди на всех частотах, на всех берегах твоих,
Стоял туман там, где были люди; и где-то еще стоит.
Ты жил и ждал, обходя теченья, касаток и миражи,
И вот - чужой, незнакомый остров, и чья-то чужая жизнь.
Представь себе: ты, к примеру, время, вот ты затаило вдох,
Выходит к мальчику зверь из моря, и тает песок водой,
Армагеддон был давно и вправду, ты знаешь - когда и как,
Недвижен зверь, и недвижен мальчик, и лук у него в руках.
Представь себе: ты, к примеру, ангел... шучу. Ну, пускай - судьба,
В деревне пахнет печеным хлебом, и слышится лай собак.
И меж двумя - вся война, и время, и гибель, и вновь война,
Но вот коснется один другого - и сможет его понять.
Ты слышишь - рядом вздохнуло время, и дальше рвануло прочь,
И вот уже наступает вечер, и утро, и снова ночь,
Кто из деревни пойдет с мальчишкой? Пусть странно - такие есть,
Их принимает огромный крейсер на двести кают и мест.
Корабль ловит сигнал чуть слышный с других берегов Земли,
Быть может - просто осталась вышка, на вышке скелет в пыли,
Быть может... мимо проходит время, и светит огнями фар,
На поиск чуда с командой блудной уходит Левиафан.
Представь себе: ты, к примеру, чудо... а впрочем, не надо, нет.
Представь себе: ты сигнал, летящий в отчаянной тишине.
Заветам Шредингера согласно, пустивший тебя летать -
Он может быть и живым, и мертвым, и этого не узнать.
Представь себе, ты, к примеру, мальчик, поют облака вдали,
И всходит солнце, садится солнце, не зная проблем земли,
Звенит та линия между морем и небом, как тетива,
Всплывает сонная змеерыба, во рту у нее трава.
Представь себе, ты, к примеру, крейсер, и ты просто держишь курс,
Впервые за полтора столетья не колет мотор в боку,
Мир изменился, но все же выжил - ты, кажется, понял, как,
И мимо скачут твои секунды, огромные, как века.
Летит сигнал в никуда, в пустыню, сквозь молнии и ветра,
Армагеддон был давно и вправду, и к праху ложился прах.
В глубины спешно уходит кракен, морская вода чиста...
Представь себе: ты, к примеру, чудо.
Пожалуйста.
Ты представь.
wolfox.livejournal.com/186875.html
В качестве противоядия:
it was just a dream, really
Представь себе: ты, к примеру, мальчик: Захария, может - Зак.
Армагеддон был давно и вправду, четыреста лет назад.
Мир как-то выжил, но изменился, и прежним ему не стать,
Но у тебя есть твоя деревня, и вера твоя проста.
Мир полон странных существ и чудищ, и выжженных злых пустынь,
В воде проносятся змеерыбы, тела их внутри пусты,
Приходит с моря соленый ветер, несущий сухую боль,
Но у тебя есть твой лук и стрелы, и твой амулет с тобой.
Как выжил Богом забытый остров, когда всем настал конец?
Но здесь не выло глухое пламя, не шел сероватый снег.
Здесь были люди, остались люди - вас несколько деревень,
И все знакомо, и все привычно, и так будет каждый день.
Представь себе, что тебе пятнадцать, и волны шумят у ног,
А что вне острова? Ты не знаешь. Наверное, там темно.
Там - старики говорят - опасно, отравлено, дым, пожар,
Мир как-то выжил, но изменился - опоры его дрожат.
Тебе пятнадцать, а будет больше - вся жизнь впереди легла,
Как будто на тетиву из жилы - отлаженная стрела,
В пятнадцать мальчику испытанья - проверенный, данный факт,
И вот из моря, в траве и тине, выходит Левиафан.
Кому-то - тролля убить в пещере, кому-то - уйти в леса,
Твое чудовище пред тобою, огромней, чем небеса,
И чешуя зеленее листьев, и ракушки на боках,
Он шел к тебе сквозь чужую память, сквозь cброшенные века.
Представь себе: ты, к примеру, крейсер; корабль - точнее, так,
Ты сделан раньше, чем мир сменился, и значит - ты очень стар.
Твои создатели ныне прахом лежат в городах пустых,
Других таких не осталось больше, остался один лишь ты.
Тебя собрали универсальным, чтоб - и над водой, и под,
Чтоб брал энергию моря, солнца, годами не видя порт,
Умен, спокоен и автономен, надежнее, чем цемент,
"Левиафан сорок восемь - тридцать", на двести кают и мест.
Когда посыпалось с неба - небо, и с неба пришла беда,
Другим был отдан приказ "сражаться", тебе же сказали "ждать",
Уже никак не узнать причины, не выдумать в этом прок,
На дне другие, ты просто выжил - и жил, как умел и мог.
Молчали люди на всех частотах, на всех берегах твоих,
Стоял туман там, где были люди; и где-то еще стоит.
Ты жил и ждал, обходя теченья, касаток и миражи,
И вот - чужой, незнакомый остров, и чья-то чужая жизнь.
Представь себе: ты, к примеру, время, вот ты затаило вдох,
Выходит к мальчику зверь из моря, и тает песок водой,
Армагеддон был давно и вправду, ты знаешь - когда и как,
Недвижен зверь, и недвижен мальчик, и лук у него в руках.
Представь себе: ты, к примеру, ангел... шучу. Ну, пускай - судьба,
В деревне пахнет печеным хлебом, и слышится лай собак.
И меж двумя - вся война, и время, и гибель, и вновь война,
Но вот коснется один другого - и сможет его понять.
Ты слышишь - рядом вздохнуло время, и дальше рвануло прочь,
И вот уже наступает вечер, и утро, и снова ночь,
Кто из деревни пойдет с мальчишкой? Пусть странно - такие есть,
Их принимает огромный крейсер на двести кают и мест.
Корабль ловит сигнал чуть слышный с других берегов Земли,
Быть может - просто осталась вышка, на вышке скелет в пыли,
Быть может... мимо проходит время, и светит огнями фар,
На поиск чуда с командой блудной уходит Левиафан.
Представь себе: ты, к примеру, чудо... а впрочем, не надо, нет.
Представь себе: ты сигнал, летящий в отчаянной тишине.
Заветам Шредингера согласно, пустивший тебя летать -
Он может быть и живым, и мертвым, и этого не узнать.
Представь себе, ты, к примеру, мальчик, поют облака вдали,
И всходит солнце, садится солнце, не зная проблем земли,
Звенит та линия между морем и небом, как тетива,
Всплывает сонная змеерыба, во рту у нее трава.
Представь себе, ты, к примеру, крейсер, и ты просто держишь курс,
Впервые за полтора столетья не колет мотор в боку,
Мир изменился, но все же выжил - ты, кажется, понял, как,
И мимо скачут твои секунды, огромные, как века.
Летит сигнал в никуда, в пустыню, сквозь молнии и ветра,
Армагеддон был давно и вправду, и к праху ложился прах.
В глубины спешно уходит кракен, морская вода чиста...
Представь себе: ты, к примеру, чудо.
Пожалуйста.
Ты представь.
wolfox.livejournal.com/186875.html
-
-
08.07.2013 в 08:35-
-
08.07.2013 в 11:47-
-
08.07.2013 в 12:47-
-
09.07.2013 в 01:44-
-
09.07.2013 в 01:44-
-
09.07.2013 в 01:45-
-
09.07.2013 в 08:24По поводу Шюта. Я его ни читать, ни смотреть экранизацию не хочу. (Мой коллега два года подталкивает меня к тому, чтобы я посмотрела фильм 2000 года, у нас он вышел под названием "На последнем берегу". Соответственно, прочитано отзывов было достаточно). Почему не хочу? --- потому что у меня несколько другое представление о человеческой психологии. Так и хочется сказать автору и режиссеру "не верю!"
-
-
10.07.2013 в 02:42-
-
10.07.2013 в 07:47-
-
11.07.2013 в 01:34Впрочем, надеюсь, что и ты не знаешь, как изменится психология людей в такой ситуации...
-
-
11.07.2013 в 07:49А насчет знания... я придерживаюсь ровно противоположного мнения.
-
-
12.07.2013 в 02:34(Подумав, решительно
-
-
12.07.2013 в 06:11Мне просто поразительно любопытно, как же ты живешь с этим задавленным любопытством. Кто же это тебе так удружил в детстве, отбив охоту знать плохое и про плохое. Причем определение "плохого" тебе все-таки дали, забыв уточнить, что оно исключительно субьективно. (Отмазки "а вот есть вещи, которые вообще плохие" не принимаются. Есть вообще плохие книги --- на мой взгляд, это советские шпионские романы и большинство книг Чарской. Но тут ты со мной, думаю, не согласишься.)
-
-
13.07.2013 в 01:13"…Природа моих сударынь непостижима. Мы можем возомнить себя на месте букашки, грызущей лист для того, чтобы утолить голод… Мы можем вообразить себе это, ибо голод не чужд и нам. Мы можем в грезах своих поставить себя на место оленя, покрывающего оленицу, ибо похоть не чужда и нам… Но никто из нас никогда не сумеет понять, что движет матерью-ведьмой. Почему она нарожает своих чад и потом нередко губит их… Когда честолюбивый государь проливает кровь своих и чужих подданных – мы понимаем, потому что гордыня не чужда и нам… Когда алчный лекарь позволяет болезни разрастаться, чтобы потом взыскать втрое с отчаявшихся больных – мы понимаем, что это корыстолюбие одолело его совесть… Сударыни мои ведьмы не честолюбивы и не алчны. Им не нужны ни деньги, ни власть; они не чувствуют голода и не испытывают похоти. Они не понимают, что есть добро и что называется злом – они невинны. Они губят нас одним своим существованием..."
Я предпочитаю ждать информации. Если человек заговорит - поддержу разговор. Нет - ему виднее, как переживать потерю.
Один человек попросил меня их не показывать. Для него я браслеты прячу под рукава, а кольца и проч. снимаю.
Это - не _знать_. Это иметь примерное представление. Я _знаю_, что чувствует человек, сломавший ногу (и без этого знания я бы отлично обошлась), но не _знаю_, что чувствует человек, которому сверлят зуб без анестезии (ну больно, да. Очень больно. А больней, чем когда ломаешь ногу, или нет?) - и без этого знания я тоже как-то обхожусь.
Забавно. Я вот определение плохого, если его мне и давали, воспроизвести не возьмусь.
А что до плохих книг - я знаю, что не шедевр. Сравнивать с Тургеневым или Толстым - бессмысленно. Зато они несут... как бы это сказать... отпечаток жизни и мысли соответствующего периода и слоя, не слишком отягощенный личностью автора.