Любопытно - у Фаткудинова немецкий агент, она же по совместительству дочь настоятеля монастыря, в конце концов признается в том, что она - резидент. Но где настоятель монастыря прятал свои сокровища - не говорила ни в какую. Хотя и знала (часть тех сокровищ нашли у нее при аресте).

То ли дело в том, что за свое стоишь крепче, чем за чужое (разведдеятельность и немцев она "своими" могла не считать, в отличие от наследственного клада). То ли в том, что про разведдеятельность советские органы и так знали (и признавалась она, Волковская, сильно не сразу, а под давлением неоспоримых доказательств), а про клад знали только, что он где-то есть, но где именно - не знали (скрывать тайну было проще). То ли дело в традиции жанра: агент должен признаться во всем, а вот насчет сокровищ традиции нет (хотя на самом деле есть: одному человеку не дано воспользоваться кладом, каким бы он ни был - ну вот Волковской и не было дано; а насчет того, надо ли открывать местонахождение клада компетентным органам, ничего не говорится).